Зима выдалась о-о-о-очень длинной и холодной. За окнами снежинки прыгали и резвились, как малые дети. Лель Лелей сидел на подоконнике у своего окна, закутавшись в одеяло, и грустил. О чем? Этого он и сам не знал. Грустить в меру очень полезно, – считал он. А всем давным-давно известно, что полезное, далеко не всегда бывает вкусным. Лель тоже хорошо знал это, и с достоинством, ложка за ложкой черпал грусть из банки, в которой когда-то было малиновое варенье. Вот интересно, - думал он, - варенье в этой банке закончилось очень быстро. Правда, управится с ним, мне усердно помогали Маслё и Паслё. Но грусть в этой же самой банке почему-то совершенно не намерена заканчиваться. Так я еще чего доброго растолстею! Он заглянул в банку, в надежде разглядеть дно, но, как не старался, ничего не увидел. Эх, - тяжело вздохнул Лель, - вот если бы сейчас кто-нибудь был рядом, мы бы поделили грусть поровну и быстренько с ней управились, а так, когда один… Лель снова вздохнул, немного подумал, вздохнул еще раз и окончательно погрузился в печальные раздумья.

Но продолжались они не долго. Раздался стук в дверь. Вслед за которым, не дожидаясь приглашения, в комнату ввалились запыхавшиеся вершки Маслё и Паслё. Они, видимо, бежали к Лелю наперегонки. И, как обычно и случалось, Маслё был первым. Лель было страшно обрадовался, и едва не соскочил с подоконника! Но тут же спохватился и вспомнил, что он грустит, и загрустил с еще большим усердием! Ах, это Вы, короеды, - печально поднял Лель глаза им на встречу, - вы как нельзя кстати. Надеюсь, вы будете столь любезны и разделите со мной скромную трапезу?! И Лель показал на банку из-под варенья.

Маслё был старше Паслё и, как и положено старшим, был первым во всем. Он первым носил красивые курточки, которые потом переходили по наследству Паслё (пусть даже курточка уже была без некоторых пуговок, с чернильными пятнами и с дырками под мышками). Первым садился на новый велосипед, и слезал с него только тогда, когда на нем переставал работать звонок. Первым залезал на отличное сучковатое дерево, и первым же с него падал. Он даже жвачку жевал первым. И все это только потому, что ему угораздило родиться на две с половиной минуты раньше, чем Паслё! Правда, ради справедливости, надо заметить, что он иногда уступал свое первенство. Например, когда нужно было мыть посуду или подметать пол, он на удивление терпеливо ждал своей очереди! Но варенье!!! Тут он никак не мог уступить! Правда, из соображений этикета, он не стал сразу набрасываться на предлагаемое угощение, а, досчитав про себя до двух, полез ложкой в банку. Паслё стоял рядом и, как и положено (то есть нетерпеливо), ждал своей очереди.

Каково же было разочарование Маслё, когда ложка стала греметь по стенкам банки и, как он ни пыжился, ни одной капельки варенья, ну ни единой достать ему не удалось! Маслё заглянул в банку и ему всего лишь на секунду показалось, что там ничего нет. Иногда такое померещится, - испугался он. Он хорошо знал, что Лель не способен на такую глупую шутку, как подсунуть пустую банку из-под варенья. Поэтому он решил, что ложка просто не достает до лакомства, и взял со стола ложку немножко побольше. Но не стал брать самую большую, а то что бы про него подумали хозяева?! Он попробовал достать варенье этой ложкой, и к его немалому удивлению, она не влезла в банку.

- Это не ложка, - почти строго заметил ему из-за спины Паслё, - это вообще-то сковородка!

- Много ты понимаешь в ложках, пробурчал Маслё и все так же безуспешно пытался засунуть свою ложку в банку! Банка не поддавалась и ложка была не менее упрямой. Маслё же решил, во что бы то ни стало, переупрямить их обоих. Он крутил банку и так и сяк, заходил сначала справа потом слева, потом напрыгивал со сковородкой на банку (надо отдать должное наблюдательности Паслё – это была именно сковородка), но результат оставался тем же. Варенье оставалось в банке. Маслё же, в силу некоторых замечательных черт его характера, не мог этого так оставить! Варенью в банке не место! – считал он.

Паслё наблюдал со стороны за происходящим. Он ждал, когда у Маслё закончатся силы, и уже приготовил свою ложку, а Лель, хотя и мало верил в успех Маслё, порывался ему помочь и неловко пытался ухватиться за банку, чтобы придержать ее. Он так был доволен тем, что Маслё с такой готовностью решил разделить с ним банку с грустью, что чуть не забыл о своей печали.

Пока происходила борьба с банкой, в дверь снова постучали, и вошла маленькая Волнуша.

- А что это Вы тут делаете? - сразу заволновалась она! Все что происходило без ее участия, живо приводило ее в трепет!!!

- Да вот Лель Лелей решил угостил нас вареньем и Маслё решил его пожарить, - сыронизировал Паслё, стоя с поварешкой наперевес!

- Это что-то новенькое! – заинтересовалась Волнуша. Хотя она и была еще маленькой вершинкой, но уже отлично разбиралась в кулинарии и никогда не слышала, чтобы варенье жарили! Маслё и Лель к тому времени уже немножечко устали и уселись рядом с банкой тяжело дыша. Волнуша подошла поближе. Она встала на цыпочки и сначала заглянула внутрь банки. Она то очень хорошо знала, что в банке из-под варенья может быть совершенно все что угодно, даже лавровый лист!

- Извините, но, по-моему, там совершенно ничего нет! – нерешительно сказала она.

- Как это ничего нет?! – в один голос закричали Лель, Маслё и Паслё. Паслё бросил поварешку и тоже заглянул в банку. И действительно банка была абсолютно пуста.… На стенках не было даже следов от варенья! Если забегать вперед, наверное, это было самое большое разочарование в жизни Маслё и Паслё!

- А где же варенье?! – страшно возмутились Маслё и Паслё.

Лель не знал что ответить. Он частенько чувствовал себя виноватым, даже тогда, когда совершенно не был ни в чем виноват. Лелей сначала пожелтел, потом покраснел, а затем почему-то стал зеленым.

- Но как же?! – начал запинаясь Лель, - по-моему, если я, конечно, ничего не путаю, я не говорил что в этой банке варенье! Да и почему в этой банке должно быть именно варенье?! Конечно, очень даже возможно, что оно там когда-то могло быть, но сейчас его там нет… Потому что именно в эту банку я одним очень скучным вечером положил грусть и решил оставить ее до лучших времен. А сегодня, по-моему, самый подходящий день, чтобы с ней разделаться. Я достал ее из шкафа…

- А что такое грусть? - спросил Маслё, - это когда в банке нет варенья???

- Нет, сказал Паслё, которому уже было знакомо это чувство, - это когда есть много-много банок, и ни в одной из них нет варенья!!!

Маслё тут же представил большой шкаф, в котором было бесконечное количество банок! Даже больше десяти! И ни в одной из них не было варенья. Маслё тут же понял, что же такое грусть…

Все трое сидели молча возле банки и грустили. Волнуша, тоже присоединилась к ним, хотя ей было не так уж грустно. Она утром умяла полбанки варенья из погреба деда Осинника. Но ведь в теплой компании так хорошо погрустить!!!

Они передавали банку по кругу и ели грусть по одной маленькой ложке. Маслё с непривычки кислился. Паслё мужественно подвал пример стойкости и выдержки. Лель был задумчив. Волнуша брала ложку с грустью в рот, но не проглатывала, и когда никто не смотрел, тихонько выплёвывала ее. Она знала, что это не хорошо, но Волнуша была такой маленькой и грусть в нее уже не помещалась. Да и что же получиться, если мешать грусть с вареньем?!

- Всё больше не лезет!!! – сказал Маслё и вскочил, - пойдемте-ка теперь на коньках покатаемся?!

- Давайте, - радостно закричали все, кроме Леля. И кинулись к двери…. Волнуша на пороге обернулась к Лелю, - а ты что не с нами???

Лель торжественно поднял голову и сказал, - идите, я вас догоню!!! Тут еще совсем немножко грусти осталось.

Аааа, - сказала Волнуша, - ну тогда доедай быстренько и айда к нам! Дверь за Волнушей захлопнулась. И Лель снова сел с банкой к окну… А грусть не намного хуже варенья, - подумал он, - и улыбнулся….

За окном по-прежнему веселились снежинки.